Выйдя из машины, Слот зачем-то прихватил маленький чёрненький ящик, который без объяснений Пилот сунул ему в руки. Спрашивать не хотелось, потому что напряжение итак чувствовалось на расстоянии. Стоило лишь заикнуться, и, он знал, что станет той самой искрой, пиздеца от которой, ему не пережить. А жить, при всём своём безумстве, в такие минуты, очень хотелось.
Открыв капот, Пастор схватил мешок за один бок и выкурил содержимое из багажника.
- там есть пила - указав на чёрный ящик, добавил - распиливай.
- что? - спросил Слот, опешив от такого приказа. Кого распиливать? В смысле, распиливать? Зачем распиливать? - он повторят и повторял, не веря своим ушам.
- Ещё раз повторишь... - и он потянулся к ящичку сам.
- Нет - почти провизжав, Слот обхватил металическую ёмкость так, как -будто от этого зависела его жизнь. А она и зависела.
- Святой Отец, я согрешил. Во Имя Отца и Сына, и Святага Духа. Да слависты имя твое, да придёт Царствие... - он вспоминал все, когда-либо услышанные, зазубренные или прочитанные молитвы, зная, как они успокаивают и приводят Пастора к благосклонному состоянию. Слот не первый раз лишал человека жизни, не впервые и при Пасторе, но впервые он это сделал без присущей убийству мотивации. Он убил не по приказу. С самовольничал. Поддался порыву, поверил интуицие, испугался сильнее, чем боялся самого Пилота. Он испугалс За него.
Слишком долго держали её в плену. Слишком долго они были с ней. Слишком долго начальство решало вопрос на её счёт. Слишком долго всё это двигалось в том направлении, в котором он не позволит двигаться никому вместе с Пастырем. Ни одна сука не имеет права напоминать ему кем он был когда-то. Не имеет права совать свои тонкие, бледные ручонки так глубоко, как умудрилась залезть эта мразь. Как она вообще смела подумать, что сможет, сумеет, достучится до самых глубин бездонного, бескрайнего, потерянного в лабиринтах памяти, прошлого бесчувственного Пастыря. Как тебе удалось, тварь безликая, вскопать и орошить бесчувственную почву, чтобы она дала тот самый малюсенький всход в виде вопроса: "надо убить?!" Сууукаааа, вооопрооосаааа. Изо рта Пасторя. Который никогда ни единым мускулом не намекал, что ему что-то интересно. КТО ТО ИНТЕРЕСЕН.
- заткнись. - пилот прервал его поток как мыслей, так и слов молитв, которые уже смешались в полнейшую билеберду.
- хватай. Понесли - и схватившись за мешок с одной стороны, ждал ответных действий от только что молящегося.
- так выкинем.
Слот резко сбросив лишний баласт, пока командующий не передумал, схватил за свободный конец, и путаясь в ногах, потащил следом к обрыву и бурлящей реке.
- плюх - это всё, что осталось от пережитого за последнее время. Звук соприкасающегося мёртвого тела с поверхностью неспокойной, завершили круговорот событий, который был начат не ими, но прошедший по обоим как цунами в спокойную, мирную погоду. Оставив позади себя что-то, что сейчас уносили глубокие воды безымянной реки.
Пастырь вынул из кармана бейсбольный мяч, перекинул с ладони в ладонь. Достал ручку и нарисовал очередную зазорину на одном из швов. Слот улыбнулся. Ритуал остался неизменен, как и сам Пастырь. А дальше... Начальство ждёт. Усевшись в вызывающего цвета томато авто без крыши, они помчались по направлению к серым будням, таким же как здешнее небо 365 дней в году. Чёртова Исландия, ты прекрасна.